Artist statement
Я работаю с темами одиночества в толпе, утраты, маскировки — как физической, так и метафорической. Моя практика касается советского детства, тоски по дому, которого уже не существует, и вопроса: как культурная память формирует нашу идентичность. Эти переживания становятся основой визуального высказывания, где личное всегда пересекается с историческим.
Центральным элементом моих работ часто становятся найденные материалы: меховые альбомы, старая одежда, древесина. Я исследую, какую роль играют память и культурные корни в построении «я», и насколько мы способны пересобирать свою идентичность в условиях перемен. Образы, которые я создаю, погружены в мечту — они отказываются от реальности, скрываются за масками, замирают, бегут. Эта тема особенно близка мне в перформансе: я исследовала близость и отчуждение, влияние прошлого на личность.
Сегодня я продолжаю этот путь в живописи и коллаже, где яркие цвета и праздничные формы становятся контрапунктом к состояниям тревоги, уязвимости и тоски.
Я причисляю себя к гуманистам. Меня ранит несправедливость и несвобода, и искусство для меня — способ говорить о том, что «все мы живые, и всем нам больно».
Я работаю с темами одиночества в толпе, утраты, маскировки — как физической, так и метафорической. Моя практика касается советского детства, тоски по дому, которого уже не существует, и вопроса: как культурная память формирует нашу идентичность. Эти переживания становятся основой визуального высказывания, где личное всегда пересекается с историческим.
Центральным элементом моих работ часто становятся найденные материалы: меховые альбомы, старая одежда, древесина. Я исследую, какую роль играют память и культурные корни в построении «я», и насколько мы способны пересобирать свою идентичность в условиях перемен. Образы, которые я создаю, погружены в мечту — они отказываются от реальности, скрываются за масками, замирают, бегут. Эта тема особенно близка мне в перформансе: я исследовала близость и отчуждение, влияние прошлого на личность.
Сегодня я продолжаю этот путь в живописи и коллаже, где яркие цвета и праздничные формы становятся контрапунктом к состояниям тревоги, уязвимости и тоски.
Я причисляю себя к гуманистам. Меня ранит несправедливость и несвобода, и искусство для меня — способ говорить о том, что «все мы живые, и всем нам больно».